Исраэль Шамир о феномене и опасности «мирового еврейства». Компиляция / Звериный оскал гиены международного сионизма ...
Но в союзе иудеев и мамонцев они заняли место младшего партнера и теперь ежедневно вынуждены клясться в верности евреям. На подсознательном уровне американцы, и даже европейцы, уже признали свое поражение.
Запад капитулировал духовно, когда согласился убрать церковь и крест из Освенцима. Эта капитуляция была подтверждена, когда Папа коленопреклоненно просил прощения у евреев. Это было ошибкой. Не случайно вскоре после неудачного покаянного визита Иоанна-Павла в еврейскую Каноссу Ариэль Шарон ворвался в мечеть Эль Аксы и начал Третью мировую войну.
Евреи — не христиане, и они считают просьбу о прощении не благородным жестом, а сдачей на милость победителя.
Наш друг Пол Айзен писал: "Христианскому миру и всем неевреям евреи говорят: "Кайтесь за еврейские страдания, кайтесь снова и снова. А когда покаетесь, начните каяться сначала. А когда покаетесь в достаточной степени, мы вас простим — при условии, что вы позволите нам делать все, что мы хотим в Палестине".
Айзен — большой оптимист. Конечная цель евреев — не Палестина, но весь мир. Палестина — лишь место для размещения генерального штаба нового мирового порядка. Ее волшебное имя гипнотизирует европейцев, как фары автомобиля — пугливого зайца. Если бы еврейское государство было основано в Аргентине, как того хотел барон Гирш, или в Уганде, как предлагал Герцль, или на Мадагаскаре, как рассчитывал Гитлер, или в Биробиджане, чего пытался добиться Сталин, оно не смогло бы пленить европейское подсознание.
Имя "Израиль", которое провозглашают в церквах каждодневно из века в век, тоже имеет магическое влияние.
Не думаю, что еврейское влияние на умы европейцев и американцев достигло бы нынешнего уровня, если бы еврейское государство называлось "Биробиджан" и располагалось в верхних истоках Амура. Если названия и логотипы Nike и Coca-Cola стоят миллиарды и являются самой дорогой собственностью этих компаний, не удивлюсь, если самым большим и дорогим достоянием еврейского государства окажется не ядерный центр Димоны, не апельсиновые рощи, но брэнд "Израиль и Иерусалим". Поэтому захват сионистами Палестины был сильным ходом и в деловом плане.
Историческая победа культа Холокоста, его превращение в официальную церковь Запада, доказывает наше основное утверждение: светское общество невозможно, как холодный огонь и горячий лед. Общество лишь кажется светским в процессе перехода от одной церкви к другой. Иллюзия "светского общества" использовалась для борьбы с христианством, а сейчас — с исламом, но за иллюзией уже видны очертания подлинного победителя — неоиудейской церкви Мамоны, пришедшей занять место старого и усталого престола св. Петра в умах и душах европейцев.
Мы можем походя обратиться и к термину "тоталитарное общество". Немецкая еврейка Ханна Арендт, создавшая его, имела в виду религиозное, но немамонское и неиудейское общество, существовавшее в Советском Союзе и в Германии (до 1945 года). Такое общество противно еврею и мамонцу — недаром Ханна Арендт требовала предать Москву участи Хиросимы. Интересно и то, что Хана Арендт не была сионисткой, и на ее имя охотно ссылаются антисионисты-гуманисты.
*****
Все, что имеет начало, имеет и конец. До самой Французской революции еврейский народ поддерживал деспотизм против аристократии, и король Иоанн подписал "Великую хартию вольностей" вопреки сопротивлению евреев.
После падения Наполеона у еврейского народа был длительный союз с левыми. Он длился долго, но не вечно. Этот альянс был расторгнут вслед за провалившейся революцией 1968 года.
С тех пор еврейский народ создал новый альянс — с силами глобализации. Если Дщерь Сионова могла однажды связать свою судьбу с левыми, то почему она не может сменить партнера?
Еврейские лидеры извлекали выгоду из союза с левыми, пока они были поднимающейся силой и боролись с традиционными высшими классами. Как только их стремления реализовались, такой союзник перестал их интересовать.
Вот уже тридцать лет этот серьезный и совершенно очевидный факт "смены ориентации" еврейского народа не обсуждается левыми в достаточной мере. Подобно отвергнутому бойфренду, последние все надеются вернуть союз былых времен. Но зачем характеризовать как "естественную связь", а не как "брак по расчету", эти отношения с богатыми еврейскими банкирами и владельцами газет, поддерживавшими левых?
Это была совершенно неестественная связь, созданная вопреки очевидным классовым интересам обеих задействованных сторон, и ее крушение было неизбежно. Левые принимали помощь богатых евреев, не обращая внимания на их мотивы. Они заплатили тяжкую цену: отчуждение от трудящихся классов, имеющих долгую и мучительную историю отношений "еврей/гой", отчуждение от Церкви и бескомпромиссная враждебность высших классов к левым. Евреи использовали энергию левых, пока та не иссякла, а затем бросили их.
Двести лет, до 1991 года, правые считали коммунизм еврейским заговором. Коммунизм — это иудаизм, говорили они, и подчеркивали еврейское происхождение Карла Маркса и многих русских революционеров. В годы еврейского доминирования в Советском Союзе (1917–1937) за антиеврейские высказывания расстреливали.
Иудейская тенденция в коммунизме поддерживала модерн, обрубание корней, унификацию, централизацию, имперскую вертикаль власти и усиление партии-церкви за счет государственных органов. Бертран Рассел заметил в 1920 году: "Большевизм — это правление наглого бесчувственного привилегированного сословия — американизированных евреев. Русские — народ художников и поэтов, вплоть до последнего мужика, а большевики стараются превратить их в индустриальных янки".
Солженицын описывает крайний филосемитизм русской либеральной интеллигенции до революции. Но они, благословлявшие еврея до 1917 года, пострадали после революции от террора. Как дети привилегированных сословий, они не смогли отстоять свое место под солнцем, и их благословения обернулись проклятием для них. После революции Россия пережила террор 20-х годов, разрушение церквей, голод на Украине и в Поволжье, массовую ссылку зажиточных крестьян.
Мои еврейские дедушки не были чудовищами и не желали зла русским. Они хотели превратить Россию в современную американизированную страну без церквей, без антисемита Достоевского, без примитивной местной культуры "русопятов". Если же русским нужна церковь, они готовы были удовлетворить это пожелание, создав подобную церкви иерархию КПСС и сестру Инквизиции — "Чека". Иудеокоммунисты боролись и с православной церковью, и причинили ей много страданий. Впрочем, борьба с церковью была непременным элементом модерна, коммунистического или любого другого.
В коммунистической России были разрушены древние соборы, сожжены намоленые иконы — погибли сокровища духа, собранные за сотни лет. Борьба с церковью в России привела к разрыву с прошлым и способствовала возникновению "цивилизации кочевников" по Жаку Аттали. Жак Аттали, еврей-банкир, призвал к созданию "нового человека" — кочевника, "свободного от всех ограничений — от национальных корней, от культурных традиций, политических страстей, постоянных семейных связей", людей, соединенных лишь финансовыми отношениями. В Советском Союзе была сильна тенденция к обрубанию корней, что было отражено в советской песне: "Мой адрес — не дом и не улица, мой адрес — Советский Союз".
Коммунистическое общество справилось с коммерциализацией жизни, но не смогло решить проблем, созданных обрубанием корней. Советская власть дала образование массам, обеспечила народ жильем, социальной защитой, работой, гарантировала свободное время, чтобы думать и действовать, но слабая теологическая база привела ее к катастрофе.
Безбожная философия с неизбежностью скатывается к иудейской тенденции. Рывок к капиталистическому прогрессу, совершенный на северо-западе Европы, был связан с ликвидацией культа Богородицы в протестантских обществах, потому что таким образом человек смог заменить любовь к земле на господство над землей.
Западные державы, хищнически относившиеся к земле, природе и человеку, были сильнее, чем их любящие землю жертвы, как людоед сильнее всех в осажденном городе. Русские коммунисты пошли тем же путем: они отказались от своей любви к Матери-Земле, чтобы выстоять в конкурентной борьбе с США. Русские отразили военный натиск с Запада, но проиграли в идеологической борьбе. И все же русские коммунисты под руководством Иосифа Сталина подорвали иудейскую тенденцию и дали потомкам евреев возможность стать частью народа.
Многие потомки евреев воспользовались этой возможностью. Дети смешанных браков до 1991 непременно называли себя русскими. С еврейской точки зрения, "антисемитизм" — это политика, противодействующая политике еврейского народа. До 1968 года правые были "антисемитами" по определению, так как "судьбы еврейского народа и левых были тесно переплетены". После 1968 года "антисемитами" постепенно стали левые (и правые) антиглобалисты, а также экологические группы.
Доктор Ави Беккер, директор отдела международных отношений Всемирного Еврейского Конгресса, член ученых советов университета Бар-Илан, мемориала Яд ва-Шем, и музея еврейской диаспоры Бет ха-Тефуцот, с энтузиазмом отозвался о преданности евреев делу глобализации: "Веками бытие евреев в рассеянии зиждилось на глобализации, и сегодня, как и в прошлом, евреи поддерживают глобализацию и выступают в качестве ее агентов".
В глазах оптимиста еврейская тяга к интернационализму и глобализации доказывает всечеловеческий, гуманистический характер еврея. Может быть, оптимист и прав. А может быть, прав циник, объясняющий это тем, что евреи не видят большой разницы между народами, мол, все гои на одно лицо, и все они поддаются объединению и нивелировке.
Антиглобализм — это "антисемитизм", "антисемитизмом" же являются и возражения против сионистской политики. Таким образом, приклеивание ярлыка "антисемит" — это не инсинуация, а определение, даваемое любому политическому курсу, отклоняющемуся от нынешних пристрастий еврейского народа.
Но если вас называют антисемитом, это значит не слишком много: даже Вулфовица, фанатичного еврейского ястреба-сиониста и сторонника Шарона еще более пылкие американские евреи освистывали как антисемита. Кровожадно настроенные сторонники Беньямина Нетаньяху низводили до статуса "антисемита-левака" даже Ариэля Шарона, массового убийцу, предавшего мечу Сабру и Шатилу, Кибию и Дженин. Именно поэтому нет никакой причины для того, чтобы беспрестанно извиняться за оскорбление чьей-то чувствительности.
Левые могут принять навязываемой им определение и, когда их в очередной раз обзовут "антисемитами", реагировать пожиманием плеч — так же как они, несомненно, ответили бы на обвинения в "антибританском" или "антиаристократическом" поведении. Евреи уже не являются "отверженными", как в романе Гюго.
В Польше, Чехословакии и Венгрии годы еврейской гегемонии (1945-1956) были самыми тяжелыми и жуткими. В Германии расцвет и рост благосостояния евреев в 1920-х годах совпал со страшной инфляцией и безработицей у немцев. Туземный гой находится в рабском положении в еврейском государстве. И в США по мере постоянного роста еврейского влияния после 1968 года жизнь простых людей постоянно ухудшалась, а социальная пропасть между бедными и богатыми многократно выросла.
Правый американский еженедельник Businessweek сообщает в статье "Пробуждение от американской мечты", что в 1973-2000 годах средний реальный доход 90% американцев снизился на 7%, а доход элитного 1% вырос на 148%, доход суперэлитного 0,1% вырос на 343 процента и доход верхушки 0,01% вырос на 599%). Вертикальная мобильность упала с 25 до 10%.
Эта тенденция сильна и в еврейском государстве, где прибыль от биржевых спекуляций и от аренды домов не облагается налогом вовсе, зато труд облагается по полной. Это не случайно — евреи традиционно презирают труд и трудящихся. С 1960-х годов они занимают (в США и Европе) место, подобное касте брахманов в Индии.
Левым следует попытаться ликвидировать превосходство евреев, при этом сохраняя и используя их таланты и способности. Левые, освободившись от своих эмоционально запутанных отношений с еврейским народом, должны предложить евреям такую же "сделку", как и после Французской революции, а именно — равенство, равенство всюду, включая Палестину.
Равенство, а не привилегии, ведь борьба левых против аристократии и других традиционных правящих классов велась вовсе не за привилегии для евреев.
В недавней интернет-дискуссии последовательный антисионист Джефф Блэнкфорт высказал здравое соображение: "Различие, которое мы всегда тщательно проводим между еврейской национальностью и сионистскими взглядами, по сути своей обманчиво, и, хотя не все евреи являются сионистами, организованные еврейские общины по всему миру, какие бы разногласия не стояли между ними, полностью поддерживают сионистский проект. Притворяться, что эти организации не говорят от имени еврейского сообщества в целом — сообщества, которое, вне всякого сомнения, поддерживает Израиль в качестве еврейского государства, — значит, предаваться иллюзиям".
Действительно, почему марксисты, в том числе и The Socialist Viewpoint, должны поддерживать и защищать "евреев" с левого фланга? Марксистский взгляд на евреев сформировали Карл Маркс, Каутский, Ленин, Троцкий и Абрам Леон. Он основан на отвержении понятия "еврейской нации".
Маркс писал: "Какова мирская основа еврейства? Практическая потребность, своекорыстие. Каков мирской культ еврея? Торгашество. Кто его мирской бог? Деньги. Мы обнаруживаем в еврействе проявление общего современного антисоциального элемента, доведенного до нынешней своей ступени историческим развитием, в котором евреи приняли, в этом дурном направлении, ревностное участие… Химерическая национальность еврея есть национальность купца, вообще денежного человека".
Абрам Леон довел этот взгляд до логического завершения своей концепцией "народа-класса". Для Леона евреи были изначальными капиталистами докапиталистического общества — народом, который предпочитал выполнять антисоциальную функцию ростовщиков и сборщиков налогов. Естественно, такой "народ-класс" не заслуживает нашей поддержки. Но даже если Вайнштейн считает, что "евреи" — отдельная нация, это все равно не причина, чтобы их защищать. Ленин призывал к "революционной войне против контрреволюционных наций".
Евреи США связали себя заветом с американским правящим классом. Они являются неотъемлемой частью американской элиты, брахманами по отношению к касте воинов-кшатриев — WASP. Левые, в особенности левые-марксисты, стремятся свергнуть правящие классы и создать общество равенства. Этого никак невозможно достичь без сосредоточенных усилий, направленных против "еврейства". "Сей раздоры среди своих врагов", — гласит первое правило китайского трактата "Искусство войны".
Вместо того чтобы провозглашать единство евреев с остальными представителями правящих классов, левым следовало бы сеять между ними вражду.
Если брахманы будут отделены от кшатриев, евреи от WASP, заря равенства наступит скорее.
*****
Что же за секрет помог Дочери Сиона так приворожить Дядю Сэма? Она стоит ему огромных денег, времени и сил; она рассорила его со старыми товарищами. А ведь имя этой стервы давно сделалось синонимом обмана и всяких грязных трюков! Но он, прежде неизменно скупой и прижимистый, осыпает ее щедрыми подарками, выполняет любое ее желание, низвергает ее врагов, заставляет умолкнуть критиков. Эти вопросы дразнят наш ум и заставляют искать разгадку величайшей аномалии нашего века.
Наиболее популярное в наше время объяснение туманно затрагивает некие "стратегические интересы американских корпораций". Иногда поясняется, что речь идет о желании оружейных компаний США продавать свой товар арабам. Другие полагают, что "Америке необходима своя база" или, как иногда выражаются, "полицейский" в неспокойном ближневосточном регионе. Еще одно распространенное объяснение связано с нефтью. Арабская нефть должна находиться под контролем США, а кто выполнит эту задачу лучше свирепых хасидов?
Впрочем, у нынешних политических мыслителей принято нефтью объяснять все — будь то война в Афганистане, ожидаемое нападение США на Ирак, конфликт между Индией и Пакистаном или беспорядки в Палестине.
Чтобы разгадать секрет темных чар Дочери Сиона, стоит вспомнить, что Дядя Сэм — не первый, кого обольстила эта решительная девица. Предшественниками Буша были в 1917–1922 гг. — Британская империя, а в 1945–1949 гг. — Советский Союз.
Об этих романах мы имеем полное представление: все документы давно опубликованы и изучены виднейшими историками, так что нам остается лишь подвести итог их трудов, и тогда мы поймем, "что они в ней нашли".
Первым "очарованным принцем" стал секретарь иностранных дел Великобритании лорд Бальфур: поддавшись медоточивому голосу нашей красотки, он пообещал ей превратить Палестину в страну евреев. Презрев обещания, ранее данные арабам, Британия оккупировала Палестину, навязала стране еврейское правительство, истребила или изгнала неподчинившихся палестинских лидеров, разрушила палестинскую экономику, а для взаимодействия с местным населением начала тренировать будущую Армию обороны Израиля.
Взамен англичане получили очень немногое. Палестина дорого им стоила и создавала множество проблем. Гордый Альбион сделался на Ближнем Востоке объектом всеобщей неприязни. Британских солдат и офицеров убивали как палестинцы, так и сионисты, которых оказалось не так-то легко ублажить. Традиционные объяснения странного поведения британцев — те же, какими сейчас объясняется поддержка Израиля со стороны США. Упоминаются "империализм", "нефть", "стратегическая ценность", "разделять и править" и прочие банальности.
Однако полное "собрание официальных документов, записок и писем представителей властей в Великобритании и Палестине" за 1917–1922 годы содержит всего одно упоминание об экономической ценности Палестины: по утверждению британских политиков того времени, "никакой стратегической ценностью Палестина не обладает". Что же до "нефти" — ее в документах и в помине нет. В приватных беседах за закрытыми дверьми Уайтхолла не найти и следов империалистического желания разделять и править.
Напротив, британские лидеры "ожидали от сионистов больших неприятностей" (генерал Алленби). Лорд Сесил выразился вполне определенно: "Ничего мы [т.е. англичане] от этого [владения Палестиной] не получим". Британцам не нужна была Палестина. Они бы с удовольствием от нее избавились, но не решались. Собрание документов по палестинскому вопросу ясно показывает: в бурном романе между Британской империей и сионистами ни "империализм", ни "нефть" ровно ничего не объясняют.
Иное решение этого вопроса предлагает израильский автор Том Сегев в своей содержательной книге "One Palestine, Complete". Эту книгу еврейские ученые мужи Америки объявили "глубокомысленным исследованием" (Jewish Week), "потрясающей" (Hadassa Magazaine), "кладезем информации" (Hewston Jewish Herald), а Рон Гроссман из Chicago Tribune, большой почитатель Шарона, назвал ее "великолепным… поистине блестящим рассказом об этом периоде".
Сегев не церемонится с ответом. В самом начале книги он отвергает нефтяные объяснения и заявляет прямо: "Англия захватила Палестину, поскольку ее правители верили в силу мирового еврейства и его способность влиять на ход событий, как в самой Англии, так и в объятой революцией России. Британское правительство пришло к выводу: стоит захватить Палестину, подавить сопротивление местных жителей и передать ее сионистам, если это поможет Англии завоевать расположение мирового еврейства".
Премьер-министр Ллойд-Джордж "страшился евреев": в мемуарах он объяснял свое историческое решение поддержать сионистов необходимостью немедленно заключить союз, "контракт с еврейством", "влиятельнейшей силой, благосклонность которой дорого стоит", чтобы выиграть войну. Исход войны определяли евреи. Они могли повлиять на США, побудив их активнее вмешиваться в военные действия; они же, стоя за революционной властью в России, определяли ее отношение к Германии. Они предлагали за свои услуги наивысшую цену, и, если бы англичане не поторопились, их перекупили бы немцы.
Проницательный Ллойд-Джордж основывал свои заключения на единодушных донесениях британских послов. "Влияние евреев очень велико, — отмечал его человек в Вашингтоне. — Они хорошо организованы: в прессе, в финансовом мире и в политике их влияние особенно весомо".
Посол в Турции сообщал, что Ататюрк добился успеха благодаря связям с международными еврейскими кругами.
Заместитель секретаря иностранных дел лорд Сесил подвел итоги так: "С интернациональной властью евреев нелегко справиться". Королевский Институт иностранных дел утверждал, что "для того, чтобы выиграть войну, необходимо заручиться поддержкой евреев". Представление о едином и влиятельном еврействе, пишет далее Сегев, полностью разделяли и сами евреи.
Министр почты Герберт Сэмюэл, еврей и сионист, в 1915 году предложил отдать евреям Палестину, чтобы "миллионы евреев, рассеянных по всему свету, в том числе два миллиона в США, выказали свою благодарность всем последующим поколениям англичан". (До начала сионистского антибританского террора оставалось меньше двух десятилетий.)
С характерной для британцев мыслительной осторожностью Сэмюэл писал: "Не может быть, чтобы благорасположение всей еврейской расы вовсе ничего не стоило и не значило". Лидер сионистов Хаим Вейцман, пишет Сегев, "сделал все, чтобы укрепить и усилить это впечатление". Он "призвал себе на помощь миф о еврейском могуществе" и "укреплял предрассудок британцев, заставляющий их за любым значительным событием видеть руку евреев".
Однако бритты не поддавались до 1917 года, когда ситуация на фронтах стала отчаянной. Русский фронт рухнул под влиянием большевиков, и немцы начали перебрасывать войска на Западный фронт. Тогда-то Британия и решила заключить сделку с евреями, чтобы они втянули США в войну в Европе. Том Сегев не открыл Америки, однако ввел весьма полезное риторическое орудие — так называемое "впечатление". Он не говорит прямо: "Евреи обладали такой властью, что ради союза с ними Британия захватила Палестину, пожертвовав жизнями миллионов палестинцев и тысяч британских солдат". Нет, израильский автор использует формулу, против которой не возразит самый строгий блюститель политической корректности: не "власть евреев", но "впечатление, что евреи обладают властью". Движущим фактором стала "вера во власть евреев" — то есть нечто вроде "веры в ведьмовство".
Изобретение Тома Сегева позволяет нам спокойно продолжать свое исследование, оставив до лучших времен опасные размышления о соотношении "впечатления" и действительности. В рецензии на книгу Сегева в New York Times отмечается, что Бальфур и другие британцы, поддерживавшие сионистов, "действовали из антисемитских побуждений". Интересное определение: даже рьяные сионисты-христиане, безоговорочно поддерживавшие израильское государство, оказываются "антисемитами", если верят во власть евреев. Перед Второй мировой войной антисемитом считался только тот, кто рассматривал могущество евреев как явление отрицательное.
После войны, чтобы тебя не обвинили в антисемитизме, лучше всего вовсе не замечать, что на свете существуют евреи.
Вот почему открытый разговор о том, каково реальное влияние евреев в мире, неизбежно будет нелегким: это влияние чрезвычайно трудно измерить и доказать, и ни одна газета, ни одна телепередача Западного мира не посмеет отправиться в плавание по этим гиблым водам. Сегев не объясняет, почему суровые британские политики и чиновники пали жертвами столь странной иллюзии, отчего они приписывали "огромное влияние" евреям, а не колдунам из Западной Африки или китайским мастерам дао.
Но этот пробел заполняет пространное сочинение профессора Калифорнийского университета Альфреда С. Линдеманна "Слезы Исава", опубликованное Cambridge University Press. Линдеманн рассказывает, как еще во время русско-японской войны 1905 года американский финансист Джейкоб X. Шифф блокировал попытки русских получить на международных рынках кредиты, которые дали бы им возможность финансировать войну, и обеспечил финансовую помощь Японии, что повлекло за собой унизительное поражение России. Впоследствии Шифф хвалился, что "международное еврейство все-таки кое-чего стоит".
Саймон Вулф, еще один видный американский еврей, доверенное лицо нескольких президентов, поучал русских: "Евреи контролируют большую часть мира. Нет смысла скрывать, что в США евреи оказывают большое влияние на формирование общественного мнения и на финансовые дела… их влияние могущественно и вездесуще". В 1905 году, после русско-японской войны, такая похвальба считалась нормальной и уместной.
Уинстон Черчилль и Теодор Герцль твердо верили, что еврейство всего мира обладает огромным влиянием в международных отношениях. "Они не ошибались, — заключает профессор Линдеманн, — в том, что еврейство представляло собой силу, и сила эта все росла, прежде всего, потому, что росло могущество страны, в которой евреи обладали наибольшим влиянием — США".
Линдеманн указывает: за Декларацией Бальфура стоял страх Бальфура и президента США Вильсона перед тем, что такую декларацию объявят немцы и тем перекупят евреев, что гарантирует англо-американским силам поражение в войне. Вот почему англичане так спешили и не жалели никаких средств в борьбе за драгоценное еврейское влияние. Мы не стремимся ни решать, ни даже обсуждать вопрос о том, в самом ли деле евреи выполнили свои обещания, и могли ли они это сделать, и существовали ли такие евреи вообще. Достаточно сказать, что Америка в самом деле бросила на поле битвы свежие силы, усталая германская армия была разбита, и Версальский договор решил судьбу Германии и Палестины.
Союз евреев с врагами Германии, или, по крайней мере, "впечатление" такого союза, разрушило традиционные добрососедские отношения между немцами и немецкими евреями. Рядовые евреи, рядовые немцы и рядовые палестинцы заплатили страшную цену за амбиции американской еврейской верхушки.
После войны британцы не осмелились обмануть евреев, снова опасаясь еврейского дезертирства, на сей раз — в отношениях с Россией. Глава британской военной разведки генерал Макдонаф предупреждал высшие круги империи: "В Палестине наиболее важно не ее топографическое расположение по отношению к Сирии или что-либо иное, а тот интерес, который она представляет для евреев всего мира. Сионисты говорят мне: если еврейский народ не получит то, чего просит в Палестине, мы всех евреев превратим в большевиков и убедим поддерживать большевиков во всех странах так же, как это случилось в России".
От сделки с евреями Британская империя выиграла очень немного. Победа над Германией в 1918 году стала для Великобритании пирровой: она только ускорила закат империи. Британское правление в Палестине не принесло Англии ни влияния, ни выгоды, ни стратегических достижений. Оно даже не гарантировало англичанам поддержку евреев, не говоря уж об их благодарности. Организованный еврейский мейнстрим поддерживал США, евреи-коммунисты — Россию, а еврейское правое крыло с надеждой смотрело на Муссолини и Гитлера.
Сионистские военизированные организации "Хага-на", "Иргун" и "банда Штерна" унижали, терроризировали и убивали британских солдат, чиновников и политиков. Очень скоро англичане начали понимать, что напрасно заключили эту сделку. Они узнали, как и многие другие до них и после них, в том числе Ясир Арафат, что трудно есть из одной миски с дьяволом, не имея очень-очень длинной ложки. Роман между английским очарованным принцем и Дочерью Сиона завершился, однако она не осталась в одиночестве.
Место британского джентльмена занял Иосиф Сталин. В 1945–1949 гг. Советский Союз активно поддерживал новорожденное еврейское государство. Москва голосовала за раздел Палестины, Москва первой признала Израиль, коммунистическая Россия (через свой сателлит — Чехословакию) была основным поставщиком оружия армии сионистов, в то время как Запад настаивал на блокаде палестинской стороны.
Однако со временем русский поклонник, как и его английский предшественник, покинул бедную девушку и занял в конфликте сторону палестинцев.
Этот странный зигзаг российской политики занимает государственных мужей и ученых, однако их объяснения предсказуемы: "Сталин хотел укрепиться на Ближнем Востоке", "СССР верил в прокоммунистические симпатии палестинских евреев", "Русские стремились подорвать британский империализм". Как обычно, во всем оказываются виноваты "нефть", "экспансионизм" и "империализм". Все эти объяснения выглядят вполне правдоподобно.
Нам, израильтянам, приятнее всего то, что связывает русских с израильскими "левыми". В 1948 году бойцы "Пальмаха" подражали Красной армии и пели русские песни: многие из них происходили из семей русских или польских коммунистов.
Геополитики предпочитают думать, что русские стремились приобрести порты в Средиземноморье, а политологи утверждают, что между русским медведем и британским львом шла борьба за влияние на Ближнем Востоке. Мы так и не узнали бы правды, если бы в прошлом году Министерства иностранных дел Москвы и Тель-Авива не опубликовали два тяжелых (я держал их в руках) тома документов, относящихся к этому периоду. В них содержится тайная конфиденциальная переписка Сталина, проливающая свет на Историю Второго Любовника.
"Да, наша поддержка сионистского государства идет полностью вразрез с традиционной советской политикой поддержки антиколониальных и антиимпериалистических движений. Да, это решение отравит наши отношения с арабским миром. Да, оно поработит исконных жителей Палестины. Но оно привлечет на нашу сторону американских евреев, а американские евреи преподнесут нам США".
Вот как рассуждал Сталин и его люди. В те годы сильнейшие симпатии американских евреев к СССР, которых не случайно так опасался сенатор Маккарти, привели к процессу Розенбергов. Как и британцы до него, Сталин не интересовался Палестиной. Британскую империю он не считал серьезным врагом: после двух мировых войн Англия лежала в руинах. Не интересовала его и нефть. Как и британцы, он мечтал о договоре с евреями: дать им то, чего они хотят, и получить взамен их поддержку.
Однако через некоторое время он понял свою ошибку. Израильский лидер Давид Бен-Гурион развеял иллюзии своих московских друзей, ясно дав понять, что первейшим и важнейшим другом и хозяином Израиля остается американская еврейская верхушка. Когда в Москву приехала Голда Меир, первый посол государства Израиль, Сталин стал свидетелем невероятного всплеска еврейской солидарности. Еврейские жены кремлевских комиссаров, начиная с госпожи Молотовой и кончая женами мелких чиновников, встречали ее со слезами, словно потерянную и обретенную сестру. Евреи в России занимали слишком много важных постов, и тысячи их заполнили улицы перед израильским посольством. Сталин надеялся, что поддержка Израиля поможет ему пленить умы американских евреев, однако вместо того, чтобы ввести пятую колонну в Нью-Йорк, он позволил американцам (через их союзников-израильтян) ввести пятую колонну в Москву.
Сталин недооценил власть Израиля над умами евреев. В Восточной Европе пик еврейского могущества наблюдался сразу после второй мировой войны, когда после великой победы 1945 года евреи олицетворяли власть Кремля и формировали правительства, аппараты разведки и контрразведки и все уровни дискурса в странах народной демократии и в союзных республиках. Они продержались на высотах власти до 1956 года, представляя наиболее лояльные Москве местные элиты.
После 1956 года страны Восточной Европы становились все более независимыми, роль евреев в аппарате власти слабела, но одновременно с этим росла роль евреев в диссидентском движении.
Если послевоенные режимы Польши, Венгрии и Чехословакии были сталинистскими и строились под еврейским водительством, то очередное возвышение евреев после 1991 года произошло под тенью звездно-полосатого флага.
Немногочисленные евреи Восточной Европы стали олицетворением западного образа жизни и оплотом американского униполярного мира. В Польше и Венгрии, Болгарии и Румынии новые посткоммунистические правители открыли музеи холокоста, активно сражаются с антисемитизмом, который сейчас связывается с антиамериканизмом, как раньше связывался с антисоветизмом. Предыдущие двое партнеров еврейского государства поддерживали его, потому что надеялись заручиться дружбой американских евреев как ключом к победе. Они верили: дав евреям то, чего они хотят (Палестину), они и сами получат то, чего хотят (Америку).
Была ли это реальность или только их "впечатление" — результат один. В классическом английском рассказе "Обезьянья лапа" волшебный предмет выполняет все желания его владельца, однако такими ужасными способами, что несчастный горько об этом жалеет. Так же действуют и союзы с евреями. Союзник евреев получает то, что хочет — победу в войне или симпатии американских евреев — однако ему остается об этом только пожалеть. Благодарность – не самая сильная сторона в системе еврейских моральных ценностей.
В 1916 году Хаим Вейцман обещал британцам вечную благодарность евреев, и те послали своих солдат умирать в Газе, в Беершеве, Иерусалиме и Мегиддо за "еврейский национальный дом". К 1940 году "вечность" закончилась, и евреи стали охотиться на британских солдат.
Во время Второй мировой войны русские приняли ВСЕХ еврейских беженцев, потеряли миллионы солдат и спасли евреев. Вместо благодарности те сравнили Сталина с Гитлером, раздули тему погромов, и потребовали (успешно) ввести санкции против России.
И все же среди мировой элиты до сих пор сильна вера в еврейское могущество. Чрезвычайно распространена эта вера и в самих США. Американские политики поддерживают Израиль, потому что рассуждают так же, как Ллойд-Джордж и Герцль. Но уважают они и условия, выдвинутые наследниками Джейкоба Шиффа, и потому никогда, никогда не произносят вслух ужасных слов: "еврейское могущество".
От Ленина и Сталина до Буша и Путина — фразеология сильных мира сего применительно к евреям практически не менялась. Они все осуждали антисемитизм в самых ярких выражениях и клялись бороться с ним.
Короткое междуцарствие "гражданского общества", построенного на руинах Бастилии, завершилось воцарением евреев как новой священнической касты. Пока Христианская Церковь доминировала в дискурсе, пока его вели монахи и священники от Абеляра до Фомы Аквинского, евреи попросту не могли составить им конкуренцию, но когда свободомыслящие интеллектуалы переломили посох церкви, альтернативная корпорация вырвалась вперед. Неужели все это — только "впечатление"? Быть может. Но традиционная американская элита платит за него вполне реальную и очень высокую цену: уже в третий раз за столетие американцы отправляют своих сыновей на войну за чужие интересы, и положение их в мировой политике ощутимо колеблется.
Это "впечатление" обескровливает Ирак и Палестину, накачивает деньгами Израиль, создает искажения и умолчания в публичном дискурсе. Не случайно Марк Твен заметил: впечатление порой не слишком отличается от реальности.
*****
"Еврейство" отвоевало свое место в мировой политике, овладев сознанием единственной оставшейся сверхдержавы, США.
Солженицын не верит в существование сионских мудрецов, хотя "та дружность и упорство, с которыми евреи повсюду действовали для укрепления своего положения и влияния еще в античности натолкнула многих авторов (начиная с Цицерона) допредставить себе тот единый центр, "мировой кагал", который этим напором планомерно руководит". Но и без такого мирового центра, без организации заговора, евреи понимают друг друга и способны координировать свои действия.
Никто не смог бы доказать, что такой заговор существует. Обычно "антисемиты" (то есть люди, сомневающиеся в добрых намерениях евреев по отношению к другим или отрицающие их) приводят доводы в пользу заговора на основании слов Генри Форда, автомобильного короля, который сказал: "Единственное, что я могу заявить по поводу "Протоколов" – это то, что они соответствуют тому, что происходит".
Традиционная еврейская община имела структуру "опрокинутой пирамиды". По словам сионистских теоретиков, в ней было слишком много людей богатства, науки и управления, и очень мало рабочих. Это кажется странным, пока не поймешь, что сионисты искусственно рассматривают евреев в отрыве от общества, в котором они живут. Еврейская "перевернутая пирамида" не могла бы существовать без реальной, расширяющейся к низу пирамиды нееврейских низших классов.
Евреи сражаются с местными элитами нееврейских обществ за право эксплуатировать нееврейского рабочего и крестьянина.
Modus operandi (принцип работы) двух конкурентов различен. Местные элиты разделяли некоторые ценности с низшими классами, и обычно допускали некоторую вертикальную мобильность для выдвиженцев из низов, но еврейская община имела собственную структуру и ценности. Экономически она стояла за капиталистическую или квазикапиталистическую эксплуатацию туземного населения, а идеологически провозглашала верность своим лидерам, отказ от общих с туземцами человеческих ценностей, крайний этноцентризм и чувство расового и религиозного превосходства над туземцами.
Еврейская община оставалась маргинальным сообществом, избегавшим договоров, смешанных браков и дружбы с туземцами. Как маргинальная община, еврейское сообщество не заглядывало вперед, в отличие от местных элит.
Например, украинская еврейская община XVII века была коллективным сборщиком налогов и арендатором, сбирая с местных жителей в ШЕСТЬ раз больше налогов и пошлин "с головы", чем помещик-нееврей, пишет в книге, недавно изданной в Иерусалиме, видный еврейский украинский историк Саул Боровой.
Предположим, что такая община действует на основе чисто эгоистических интересов. Забудем о заговоре, об ученых или неученых сионских мудрецах. Единственная цель еврейской общины – забота о собственном благополучии. Если для местных элит собственное благополучие связано положительным образом с благополучием низов, для маргинальной группы оптимальный вариант – максимальный отрыв от местного населения при минимизации опасности возмездия.
Иными словами, для маргинальной группы выгодно обнищание местного населения. Достоевский это заметил: "еврейству там и хорошо, где народ еще невежествен, или несвободен или мало развит экономически, – тут-то, стало быть, ему и лафа! …еврей, где не поселялся, там еще пуще унижал и развращал народ, там еще больше приникало человечество, еще больше падал уровень образования, еще отвратительнее распространялась безвыходная, бесчеловечная бедность, а с ней и отчаяние".
Как маргинальная группа, евреи, естественно, поддерживали – ради своих собственных интересов – любое мероприятие, направленное против местных элит, будь оно инициативой короля (так евреи поступали до Французской революции) или взбунтовавшихся низших классов. Такую позицию они занимали не из еврейской любви к демократии или к бунту, но ради укрепления своих собственных позиций.
Идеальной ситуацией для евреев является физическое уничтожение или изгнание местных элит.
Тогда члены еврейской общины могли присвоить "освободившиеся" позиции и должности. Именно это и случалось в Советской России эпохи ЧК, в Советской Венгрии эпохи Бела Куна после Первой мировой войны.
Резня и изгнание местных элит освободили место для конкурентов-евреев, сделав доступными для них доминирующие позиции власти и влияния. Личная заинтересованность объясняет и еврейское участие в аппарате ЧК. До 1937 года евреи занимали весь высший эшелон этого предшественника КГБ, в то время как миллионы русских людей расстались со своей жизнью или свободой. Убивая русских дворян, специалистов, инженеров, профессоров палачи объективно освобождали рабочие места и жилплощадь для своих соплеменников-евреев.
После убийства и изгнания российской элиты евреи были готовы к соревнованию "на равных": сын раввина мог легко конкурировать с сыном русского рабочего или крестьянина, хотя не способен был соревноваться с сыном русского дворянина.
пишет: "Массами расстреливаемые пленные и заложники: офицеры были русские, дворяне – русские, священники – русские, монахи – русские, депутаты, земцы, деятели – русские. В конце двадцатых годов прошла полоса инженерных процессов – избивали и убирали всю старую инженерию, а она была подавляюще русская по составу. Директор психоневрологического института… был сослан, традиционные сотрудники (русские) частью сосланы, частью изгнаны, – кто ж естественно занял их места? Евреи, почти сплошь". Лучшие интеллектуальные и артистические русские кадры были убиты, а евреи в это время делали карьеры и процветали в эти (смертельные для русских) годы".
Этим можно объяснить возвышение евреев в России. В растущей Америке евреям не пришлось убивать или изгонять местную элиту. Они сделались важной частью общества, контролируя дискурс и обладая значительным финансовым влиянием. Но и американские евреи не отождествляют себя с гойской Америкой: каждый год они вынуждают Конгресс и Администрацию выделять пять миллиардов долларов их "дочерней фирме" – Израилю, а теперь еще и вынуждают Америку участвовать в их войне в Ираке.
Что касается причины войны, то она была красноречиво обрисована Иегудой Бауэром, директором Мемориального института Яд ва-Шем в Иерусалиме. "Евреи — не нация и не религия, — сказал он. Они — цивилизация, и у этой цивилизации есть своя цивилизующая миссия. Они не потерпят конкурирующую исламскую цивилизацию, как не потерпели христианский мир и коммунизм. Вот почему война с исламом неизбежна".
И во Франции евреи не отождествляют себя с Францией. "Их самоидентификация с Израилем настолько сильна, что затеняет их связь со страной, в которой они живут", – пишет Даниэль Бен Симон в газете Haaretz. "Эту двойную лояльность продемонстрировал мне врач-еврей в Ницце. "Если стоит выбор между Израилем и Францией, то вне всякого сомнения Израиль мне ближе", – сказал он без малейшего колебания. Он родился и вырос во Франции, поступил в медицинскую академию во Франции, его пациенты – французы, он говорит по-французски со своей женой и детьми. Но в глубине души еврейское государство ему ближе", – пишет Бен Симон.
Давид Бен-Гурион, первый правитель еврейского государства, отчеканил столь же высокомерный лозунг: "Кого заботит, что говорят гои? Только одно имеет значение – что делают евреи!" Эта фраза – почти прямая цитата из "Протоколов".
Нет оснований предполагать, что есть сущностная, принципиальная разница между отношением евреев к гоям Палестины и любой другой страны. Ведь и в Палестине 20-х годов евреи отрицали, что собираются владычествовать во всей стране, исключив туземцев из управления. И в Палестине они пестовали рассказы о погромах и преследованиях со стороны местных жителей, параллельно вытесняя палестинцев. И в Палестине, когда им говорили, что они собираются стать хозяевами страны и обездолить местных жителей, они отвечали: "Вы начитались “Протоколов”". Если бы евреи диаспоры выступили против политики апартеида в Палестине, они доказали бы тем самым ложность "Протоколов". Но, увы, этого не произошло. В Палестине евреи не испытывают сострадания к аборигенам. Отдельное существование евреев в диаспоре плавно перерастает в апартеид в Палестине.
Реализованный сионистами проект создания еврейского государства подверг реальной проверке тезис Достоевского и подтвердил опасения великого писателя. Достоевский писал: "А между тем мне иногда входила в голову фантазия: ну что, если бы то не евреев было в России три миллиона, а русских; а евреев было бы 80 миллионов – ну, во что обратились бы у них русские и как бы они их третировали? Дали бы они сравняться с собой в правах? Дали бы им молиться среди них свободно? Не обратили бы прямо в рабов? Хуже того: не содрали ли бы кожу совсем? Не избили бы дотла, до окончательного истребления, как делывали они с чужими народностями в старину, в древнюю свою историю?"
Парадоксально, но сами еврейские лидеры хотят, чтобы "еврейство" было самолетом-невидимкой "стелс": то его видно, то он моментально исчезает. Оно бомбит и стреляет, но зенитная артиллерия не может взять его на прицел. Евреи защищаются: "так говорил Гитлер", или "это придумали авторы той фальшивки, “Протоколов сионских мудрецов”", но забывают упомянуть, что ровно то же самое записано в декларации независимости Израиля, где говорится: "Израиль — это государство еврейского народа".
Это государство привлекает повышенное внимание и имеет заметное влияние, поскольку является видимой (и территориальной) частью "еврейства". Понятие "еврейский народ" получило признание в рамках международного права, когда в Германии в 1950 и 1991 годах "еврейский народ" был объявлен законным наследником имущественных прав всех скончавшихся евреев, не имеющих других наследников. И мы, дети эмансипированных евреев, удивляемся этому не менее остальных. Ничто не предвещало нам того, что "еврейство" вдруг возродится из пепла, как птица Феникс. Еще не так давно оно практически исчезло, было занесено в Красную книгу, если не в поминальные списки, и мы думали, что можем считать себя свободными людьми. Но на нашем веку все радикально изменилось, и теперь мы должны во всеуслышание заявить о своей верности еврейству, либо же подвергнуться остракизму и стать объектом глумливых насмешек, потерять средства к существованию или того хуже.
*****
Фарисейское самодовольство и необоснованные претензии на мученический венец, подкрепляемые тенденциозными, искажающими историю легендами, привели к ментальной дисфункции, одержимости, столь характерной для многих современных евреев. Эта одержимость одурманивает евреев и придает им необычную силу при отстаивании своих искаженных представлений.
Это грубое искажение реальности превращает евреев в непобедимых берсерков идеологической борьбы. Но эта успешная стратегия – душевная болезнь, опасная для душ евреев и для жизни всех прочих. Поэтому я искренне сожалею, что повсюду – от Осло в Норвегии до Маршалловых островов в Тихом Океане, растут, как поганки, музеи холокоста, сводящие с ума евреев, вбивающие им в души опьяняющую ложь о "всемирной ненависти", на которую надо ответить ненавистью и местью. Евреи – не первые и не последние люди, сводимые с ума тенденциозными рассказами.
Немцы были опьянены несправедливостью Версальского договора, и Адольф Гитлер озвучил эту болезнь. Эрик Марголис пишет в газете Toronto Sun об армянах, приведенных в бешенство односторонним пересказом истории страданий их отцов в 1915 году. В результате, в 1990-х они вырезали тысячи своих мирных соседей-азеров и изгнали 800 тысяч местных неармян.
Тенденциозно подобранная история создает искаженную картину действительности.
Признание прошлого с его достижениями и преступлениями – необходимый шаг на пути к душевному здоровью народа. Немцы и японцы признали преступления своих отцов, осознали их моральное падение, и вышли из этого испытания более скромными и менее кичливыми. Мы, евреи, не сумели изгнать надменный дух избранничества, и оказались в затруднительном положении.
Поэтому идея превосходства до сих пор правит нами, как и прежде, призывая к геноциду.
Ведущая израильская газета Haaretz поместила [21.11.2000.] на первой полосе платное объявление – фатву, галахический приговор раввинов. Раввины провозгласили, что "Измаил" (арабы) это и есть "Амалек".
"Амалек" упомянут в Библии: это племя, причинившее много бед Сынам Израиля, и в наказание Бог Израиля приказал своему избранному народу поголовно истребить его, вплоть до последнего ребенка и домашнего животного. Царь Саул, воевавший с Амалеком, напортачил: перебить-то их он перебил, но пощадил нерожалых дев. Этот прокол стоил ему царской короны.
Долг "истребить народ Амалека" и по сей день числится среди основных заветов еврейской веры, хотя точно не известно, кто является потомком проклятого племени. Средневековая еврейская традиция считала армян, постоянных торговых конкурентов, сынами Амалека.
После Второй мировой войны некоторые евреи, включая будущего премьер-министра Менахема Бегина, считали Амалеком немцев. Пришло время признать опасность подстрекательского, провокаторского, одностороннего нарратива. Ведь такой же набор тенденциозных, искажающих реальность легенд был использован активистами воинствующего феминизма, коммунизма, психоанализа, неоконсерватизма, неолиберализма, сионизма чтобы разъярить своих сторонников и превратить их в берсерков идеологической борьбы.
Односторонний нарратив привел нас в безумный, больной мир. Наша главная система общения, СМИ, усугубляет эту болезнь, и ведет нас к погибели. Чтобы вернуться к здравому смыслу, нужно поддерживать сбалансированную, альтернативную дискуссию. А коль скоро евреи обладают большим влиянием в современном мире, еврейский кривобокий, односторонний дискурс должен быть деконструирован, и венец мученичества осторожно снят. Люди сопротивляются обрыву своих корней, "искоренению", но их меры зачастую плохо продуманы и ошибочны.
Современный национализм — неудавшаяся тактика механической защиты против искоренения. Когда совершенно реальное качество — любовь к своей общине и земле — покидает нас, оно вытесняется фикцией нации.
Немецкий национализм предлагает материал для изучения этой болезни. Пока немецкое общество все еще сохраняло свои корни, немцы любили свои города и деревни, свои маленькие королевства и герцогства. Они слушали Бетховена и Баха, ели свое излюбленное кушанье "wurst mit sauerkraut" и были провинциальны и счастливы. Когда же фактура общества была повреждена, немцы выбрали в качестве бальзама для заживления ран фантом немецкого патриотизма.
Художник из Вены Адольф Гитлер был иммигрантом, не имевшим корней в Германии, человеком, который порвал все связи со своей родной землей и общиной, со своей семьей и церковью. И, что еще хуже, он даже не заметил своей потери. Его любовь к Германии и немецкому народу не распространялась на природу и землю Германии. Именно поэтому он мечтал о завоевании Восточной Европы и России, чтобы создать в этих странах империю новой Арийской Расы Господ, примерно так, как англосаксы создали Соединенные Штаты на земле коренных американцев. Он не понимал того, что, оторванные от немецкой почвы, немцы потеряют те качества, которыми он восхищался. Экспансия за пределы естественного географического ареала народа — смертельная уловка.
Националистические идеи Гитлера были заимствованы из обширного арсенала еврейской мысли.
Евреи почитают еврейство, и этот порочный эгоцентризм был скопирован немецкими и другими националистами.
Идею расового превосходства и разделения людей на Расу Господ и Untermenschen ("недочеловеков") можно отыскать во многих пылких еврейских религиозных книгах.
Геноцид разрешается — нет! вменяется в обязанность — Ветхим Заветом, и заповедь "истребите народ Амалека" все еще внесена в список под номером 604 из 613 заповедей ортодоксального иудаизма. Как многие слепые подражатели, Гитлер не сумел понять всю глубину отличия. Евреи — не территориальная группа, тогда как немецкая нация была сформирована и базировалась на своей территории. Территориальным народам не следует расширяться далеко за свои естественные пределы; кроме того, они не могут существовать вне их. Доказательством этого можно считать судьбу потомков немцев в штате Пенсильвания и в других районах США: они потеряли свою этническую принадлежность и стали американцами.
Можно понять его ошибку. Гитлера страшил еврейский успех, "возвышение еврея", и он решил подражать еврейской стратегии. Его бойкот еврейских магазинов и предприятий был точной копией бойкота нееврейских предприятий и вытеснения неевреев с рынка труда в современной ему Палестине евреями-сионистами. Его идея "де-иудизации" была зеркальным отражением сионистской "иудизации".
Американский социальный психолог Кевин МакДональд описал нацистскую доктрину как "зеркальное отражение иудаистской стратегии" и потому самую большую угрозу евреям.
Он предсказал, что в будущем неевреи, европейцы и американцы, обеспокоенные "возвышением еврея", станут "подражать аспектам иудаизма, заимствуя служащую интересам группы, коллективистскую идеологию и социальные организации".
МакДональд был прав, заявляя, что "это окажет глубокое воздействие иудаизма как групповой эволюционной стратегии на развитие народов Запада". Его заключение глубоко пессимистично: еврейская стратегия "обречена на победу", исполняется ли она евреями, или принявшими ее коренными народами. Для белого националиста такое заключение — призыв к немедленному применению иудаистской стратегии в интересах коренных народов. Еврейский супрематист убежден, что иудаистская стратегия должна применяться только евреями.
