Граница кормит
Как миллионы россиян выживают вблизи государственных рубежей
России досталась самая протяжённая в мире государственная граница – около 60 тыс. км, мы соприкасаемся с 16 странами. 35 из 85 субъектов Федерации имеют на своей территории красно-зелёные столбики с гербом. Их суммарное население – 50 млн человек. В силу воинственности СССР вблизи границ нечасто строили крупные рентабельные предприятия, а потому занятость населения в приграничных районах – вечная проблема. Сегодня погранпереходы имеют депрессивные республики Северного Кавказа, Псковская и Амурская области, Тува с Алтаем. Граница здесь – главный источник заработков людей, и власти вынуждены искать равновесия. С одной стороны, придумывать новые пошлины, чтобы наполнять собственные карманы. С другой – не перегнуть палку и не превратить кормильцев в бунтовщиков.
Контрабанда-мать
60-тысячную Нарву от 10-тысячного Ивангорода отделяет 100-метровый мост «Дружба» через речку Нарову. С обеих сторон русские составляют более 80% населения. Исторически оба города неразлучны более 500 лет: Нарва известна со времён викингов, а Ивангородскую крепость воздвигли в 1492 г. – прямо напротив старинных тевтонских укреплений. С Северной войны Нарва находилась в составе России, но сейчас она – часть Эстонии и Евросоюза. А бутерброды с хамоном и пармезаном, которыми перекусывают рыбаки на нарвской стороне, де-юре недоступны таким же русским мужикам с удочками, стоящим вдоль российского берега.
Ивангородские чиновники нашли чем гордиться: дескать, жители Нарвы ходят к нам закупаться чаще, чем наши к ним. С их точки зрения, это говорит о том, что россияне живут богаче хвалёного Евросоюза. Однако в реальности в Нарве в 6 раз больше жителей, а ослабевший рубль увеличил разницу в цене на водку, сигареты и бензин, которая в нескольких сотнях метрах отличается в три раза.
Из России везут тульские пряники и детский крем, традиционно качественные и дешёвые. А в Эстонии производят варёную и полукопчёную колбасу, которую вместо жира шпигуют сыром: у нас такую производить не научились, зато признали санкционным товаром, запрещённым к ввозу. Последний писк: из-за границы в Россию тащат макароны для лазаньи и презервативы. Граница лучше любых министерских отчётов знает, удалось ли нам осуществить импортозамещение буржуйских товаров. Поэтому прилетевшие из Франции самолёты пахнут камамбером, а багажники машин в Ивангороде – сладостями легендарной фабрики «Калев».
– С первых постсоветских лет в Нарве высокая безработица, достигающая 40% населения, которое за 20 лет уменьшилось на четверть, – рассказывает жительница Нарвы Ольга. – Заработок давала только граница. По сей день самые распространённые машины у нас – старые «ауди» и «пассаты», у которых в бензобак влезает до 100 литров топлива. Раньше разрешалось купить в России два блока сигарет на продажу и 3 литра водки. А если взять с собой жену или совершеннолетнего ребёнка – то в два раза больше. Из Эстонии везли дефицитную рыбу, молочку, ликёры «Вана Таллин». Почему-то в России разорились все рыболовецкие предприятия, портовые сборы стали непомерно велики. И вместо того чтобы поймать кильку или салаку в нашем общем Финском заливе, ныне тащат уже готовые шпроты с территории Еврозоны, где они облагаются всевозможными пошлинами. Да, при хорошем раскладе удавалось продать очередь на границе. Ждать иногда приходилось по 6–8 часов, и неместные готовы были платить по 100 евро за скорость. Когда очередь начинала движение, кто-то из нарвитян оставался на месте, чтобы пустить вперёд себя машину оплатившего «скоростной тариф». Точно так же местные пропускали друг друга, вызывая регулярные конфликты и даже драки с осоловевшими от ожидания туристами.
Эстонские власти всячески мешают «левым» заработкам. Введена система электронной очереди: записываетесь по Интернету на определённое время, отмечаетесь в отстойнике – и вперёд на границу. Пять лет назад норма провоза сигарет на одного человека снизилась с двух блоков до двух пачек. Алкоголь – не более литра на душу. Но разве это всё поможет, если по обе стороны границы нет работы?
По словам председателя Союза российских граждан Нарвы Геннадия Филиппова, граница кормит не только нарвских пенсионеров, покупающих в Ивангороде еду подешевле, но и безработных, пытающихся заработать на переносе вещей из Эстонии. Тащат остатки из секонд-хендов, специально прочёсывая магазины в Таллине, Тарту, Вильянди. Но если раньшеходка через границу могла принести до 200 евро за раз, то сегодня многие наскребают столько за месяц. А куда деваться? На градообразующем предприятии Нарвы знаменитой «Кренгольмской мануфактуре» в 2009 г. работало 1, 5 тыс. человек, а в 2015-м – 52 человека. Недавно прошли увольнения на металлургическом заводе «Силмет». Ставка на промышленные парки пока себя не оправдывает: за несколько лет в промпарк «Кадастику» инвестировано 50 млн евро и создано около 300 рабочих мест. Львиная доля инвестиций, кстати, вложена фирмами из РФ.
В Ивангороде ситуация не лучше: работу здесь дают Нарвская ГЭС и завод котельно-вспомогательного оборудования. Ожидавшееся 525-летие города ничего существенного не принесло: к празднику прогремел салют, выпустили почтовую марку. А служебная собака по кличке Варвара унюхала в рейсовом автобусе из Петербурга в Таллин 87 блоков сигарет. И если посмотреть ленту новостей Ивангорода, то львиная их доля связана с происшествиями на границе. Задержали местного дядьку, который вёз незадекларированные эстонские шмотки для продажи в России, оштрафовали его на 108 тыс. рублей. А женщина из приграничного Силламяэ хотела честно задекларировать 40 килограммовых пакетов семян горчицы на посев, но оказалось, что они не прошли фитосанитарный контроль. И теперь товар подлежит конфискации.
Но такая тоска не везде и не всегда. Для переправки сигарет из России в Прибалтику стали использовать беспилотники.Несколько коробок курева пытались перевезти в бетонной опоре для моста. По словам главы Нарвского таможенного пункта Вольдемара Линно, был случай, когда человек проносил сигареты в тыкве – вытащил мякиш, заложил сигареты и закрыл крышечкой. В гладильной доске были найдены табачные изделия, в банках с майонезом. Прячут под клавиатурой в стареньких ноутбуках, в фотоаппаратах, из которых вытащили внутренности.
Рассказывают, что рыбопромысловые суда в море перекидывают контрабандный товар друг другу. Будто бы существуют даже самодельные торпедные аппараты,способные запустить груз к берегу, минуя все таможни. А один опытный моряк рассказывает, что берёт коробку сигарет, красит в защитный цвет, пишет красными буквами «расширительный бак» и вешает в машинном отделении. И никто его ни разу не спалил за несколько десятилетий.
«Везунчики» навсегда
Постперестроечные челноки помогли стране встать на ноги. Хотя их часто огульно осуждали за торгашество.
1990-х на фоне двукратного падения производства, в стране оставался высокий спрос на потребительские товары. Имея 200–300 долларов, безработный инженер мог поехать в Турцию, закупить кожаных курток и джинсов и продать их на рынке, окупив поездку в
5–7 раз. Сейчас о такой окупаемости в любой сфере можно только мечтать, а тогда на челноков фыркали. Тем не менее они обеспечили потребительские цены куда более гуманные, чем если бы куртки и джинсы возили 2–3 монополиста.
«Челночный» бизнес стал неплохим способом заработать стартовый капитал. А страна как раз острее всего нуждалась в малых и средних собственниках. И разве не перепродажей импортных товаров в 1990-е годы кормилась половина населения? Другое дело, что завозить из Германии йогурты – ненормально. А кожаных курток по 30 долларов не хватит даже в Турции, если их вдруг наденет вся Россия.
Таможня берёт добром
Близость границы даёт шанс первым увидеть возможность. Кто-то же додумался раньше остальных таскать из Финляндии и Прибалтики бэушные лодочные моторы. До поры один мотор не нужно было декларировать, точно как личный фотоаппарат или айфон. Стоить такая вещь может от 20 до 200 тыс. рублей, а в странах Евросоюза был переизбыток предложения – как новых, так и видавших виды. В России, наоборот, царствовал спрос: рукастому россиянину подержанную «фирму» купить за счастье. Сам переберёт, прочистит – будет агрегат как новый, а в деньгах экономия. Те, кто первым эту тему прочухал, поняли, что работать надо ежедневно не покладая рук, пока таможенные правила не поправили. И некоторые успевали озолотиться, даже не нарушая закон.
В Финляндию те же сигареты до недавнего времени завозили совершенно законно. Приграничные бизнесмены учли, что весь Питер сидит на финских шенгенских визах, которые выдают по упрощённой схеме, но требуют две вещи: первый въезд по ней должен быть в Финляндию, а общее число въездов в Страну озёр должно превышать другие страны Шенгена. И каждый день от площади Восстания к границе уходят вереницы автобусов, наполненных желающими «обкатать визу». Пассажирам предлагается за три евро взять для провоза блок сигарет, и отказываются единицы. В одном автобусе обычно
50–60 мест – значит, примерно 500 пачек. Считайте: пачка премиум-класса стоит в России 1, 5 евро, в Финляндии – 4 евро, в Германии – 6, в Швейцарии – 8 евро. По некоторым оценкам, доходы российских сигаретных контрабандистов достигают 1 млрд евро в год.
Граница может привлекать не только жаждой материальной наживы. Есть версия, что хрестоматийный «бандитский Петербург» расцвёл в 1980-е годы благодаря финнам. Тогда автобусы с туристами тянулись от них к нам, а вовсе не наоборот. Финны продавали валюту и фирменные шмотки, а вырученные деньги тут же тратили – на водку и проституток. Дело в том, что тогда в Финляндии действовал сухой закон, а женский пол далеко не всегда выглядел прекрасным, молодым и доступным. Фарцовщики и «интердевочки» прикормили всевозможные «крыши» – и пошло-поехало.
Кстати, после падения рубля в 2014 г. количество финских авто на границе с Россией выросло в разы. Аналогично поляки сетуют, что благополучные немцы не гнушаются гонять на закупки в Польшу, где цены значительно ниже. Самим же полякам прижали каналы сообщения с Калининградской областью, вызвав волну возмущения.
20-тысячный городок Бранево до 1945 г. входил в состав Третьего рейха и назывался Браунсбергом. С тех времён сохранились только костёл, надвратная часть епископского замка да фрагменты городских стен XIV века. Немцев выгнали, а у поляков процветания почему-то не получилось: около половины жителей Бранево – безработные. Зато Господь дал городку пограничный переход – окно в Россию. У вас нет «пассата»-бензовоза и вы никогда не видели мужиков в колготках, набитых пачками сигарет? Тогда вы не местный. И вам не понять, зачем жители Бранево и окрестностей перекрывали подъезды к границе в Голдапе и Гжехотках. Народный разум вскипел от возмущения, когда польская таможня стала взимать пошлину за находящееся в баках «пассатов» топливо, если человек более 10 раз в месяц мотается через границу в Россию. Да, да, контрабандисты борются за свои права вполне демократическими методами, хотя за перепродажу топлива в Польше существует уголовная ответственность. Тем не менее ежегодно на российско-польской границе фиксируется 4 млн пересечений, а 90% этих поездок длятся 2–3 часа. И если помножить количество поездок на объём «пассатовского» бензобака, то получается около 5 млрд рублей, которые оседают в карманах приграничных безработных.
Впрочем, протест продлился недолго. Паны поскребли чубы и поняли, как приспособиться к новым правилам: если раньше ездил только глава семьи, то теперь за рулём бензовозов – его жена и дети. По словам местного депутата Войчеха Пенкальски, ожидается новая напасть: строительство сразу трёх новых супермаркетов грозит разорить небольшие лавки, кормящиеся границей. Но приграничный народ очень живучий. Вон соседям-калининградцам чиновники подложили свинью куда более свирепую. И ничего – выкрутились.
Среди калининградцев ходит поговорка, что каждый второй житель области если не моряк, то перегонщик автомобилей. В 1990‑е калининградские перегонщики наводнили подержанными авто из Европы полстраны вплоть до Урала, где их интересы сталкивались с дальневосточными перегонщиками, выводившими на рынок японские «бэушки». В Калининграде многие верят, что за попытками запретить праворульные машины стояло лобби местных перегонщиков, а дальневосточники ответили тем, что добились введения в Янтарном крае квот на льготную растаможку машины: в год каждый житель может привезти со скидкой только одну машину. Но никакими хитростями народный бизнес задушить не смогли: даже когда каждую льготу постановили закреплять за юридическим лицом, люди регистрировали на себя по 400 фирм («Полёт-1», «Полёт‑2», «Полёт-3» и т.д.), став обладателем 400 льгот. Калининградские турфирмы до сих пор организуют шоп-туры под названием «В Европу за автомобилем».
Десять лет назад таможня нанесла перегонщикам удар под дых. Вы ввезли за год десять иномарок «для личного пользования», но на следующий день по приезде все их продали? Будьте любезны доплатить таможенную пошлину. Суды такую позицию поддержали, с ходу вынеся в пользу таможни 140 судебных решений. Всего коммерческую деятельность вчинили 900 калининградцам, которым грозили штрафы от 5 до 35 млн рублей! А чтобы те осознали серьёзность, им наложили арест на имущество и запретили выезд за границу. Заложникам анклава было даже не сесть на самолёт в Москву. В приграничном Нестерове, где на торговлю иномарками завязано чуть ли не всё население, начали накладывать арест на жильё, в котором проживают должники.
Перегонщики оборонялись отчаянно. Например, давали скандальные интервью о том, как полиция и таможня крышуют автобизнес. Дескать, посмотрите, какие «мерседесы» припаркованы у здания УВД Калининграда – их сотрудникам не хватит зарплаты на дверную ручку от такой тачки! А в акватории реки Преголи стоят яхты перегонщиков или всё-таки федеральных чиновников?
Год семьи в Калининградской области был отмечен невиданным бумом разводов: люди переписывали имущество. Но в какой-то момент перегонщиков оставили в покое, сняв драконовские штрафы. Кто-то из начальства сообразил, что граница кормит не только ребят, гоняющих «шкоды» и «ауди». Что без границы самому западному субъекту будет нечего кушать. А взамен предложить нечего. И чтобы голодные не начали кушать сытых, есть только один выход – немного прикрыть веки.
Кормовая база
Государственная граница – штука непостоянная, имеет свойство меняться. Вот, например, белорусский Гродно живёт контрабандой больше 200 лет. Ещё в начале XIX века, когда никаких контрольно-следовых полос не было и в помине, в Польшу перегоняли лошадей, за которых дорого давали вечно воюющие наместники Наполеона. А в Россию тащили прусские медные монеты, удивительным образом стоящие дешевле самого металла. Когда в России ввели акцизы на алкоголь, на бричках лесными тропами возили арак, ром, сливовицу, тихо и кошерно продаваемые потом в еврейских корчмах. В рапортах чиновников того времени говорится, что люди не только нелегально ввозят алкоголь, но и толпами ходят в Польшу, чтобы там напиться. Тем не менее пропуск на посещение заграницы, прообраз виз, появился только к концу XIX века, когда наравне с чаем, фарфором и мылом объектами контрабанды стали газеты «Колокол» и «Искра». Чай прятали в жилете под одеждой, бутылки водки прикрепляли к поясу, свёртки с сукном выдавали за муляж младенца, в повозках делали двойное дно. Думаете, в советские времена эти волшебные навыки утратились? Ничего подобного: золото запекали в булки и маскировали под детские игрушки, бриллианты закатывали в консервные банки и закрашивали краской. Задолго до нигерийских наркокурьеров потомственные контрабандисты додумались провозить ценности в желудке. А уже в наше время властям пришлось снять с маршрута поезд из Гродно в польскую Кузницу: пассажиры умудрялись за 5 минут раскрутить все ниши вагонов и тамбуров, чтобы нашпиговать их сигаретами, словно конструктор «Лего». И как с этим бороться, если население Гродно, на минуточку, 370 тысяч человек?
Куда хуже пришлось 50-тысячному Донецку (Ростовская область) после присоединения Крыма и начала войны на Донбассе. Пока он стоял на границе России с Украиной, чуть ли не весь город был завязан на контрабанду. Без преувеличения: кто ничего не перевозил, те работали «фишками» – следили за перемещениями пограничников и таможенников, докладывали нужным людям. За кордон гнали дизельное топливо, не размениваясь на какие-то там бензовозы с большим баком. Под землёй прокладывали самодельные трубопроводы на украинскую сторону, подключали насосную станцию. Разница в цене составляла 8 рублей за литр, за сутки можно было бы накачать 1 млн чистой прибыли. Основной капитал и залог успеха – «крот». Оператор этого чудо-аппарата через систему GPS задаёт глубину и направление горизонтального бурения, а техника сама бетонирует стенки скважины быстросохнущей смесью. Поэтому собственно труб для перегонки дизеля не нужно.
Сейчас в Донецке невесело – украинская граница «ушла» на Запад, вокруг полно военных и спецов, да и гнать контрабандный дизель в Новороссию нет никакого смысла. Похожее уныние в Сумской области Украины – раньше это была суперпрозрачная граница с Белоруссией, ворота в Россию, а нынче – стена Таможенного союза. Зато приободрились в Херсонской области, где после присоединения Крыма неожиданно возникла российско-украинская граница. Её обустройством на Украине занимается частная фирма.e_SClB
Чей верх на границе?
Отношение российских властей к бизнесу в приграничных регионах – бесконечные качели. Стоит завинтить гайки, как портится статистика: падают доходы населения, учащаются разбои и убийства, разваливаются остатки инфраструктуры, а потенциальный инвестор бледнеет и уходит. Но стоит родине ослабить объятия, как контрабандисты смеются таможне в лицо: «Ну что, руки коротки?» А сверху требуют увеличить поступления в бюджет.
Тут можно рассудить по-купечески: если польские «бензовозы» ежегодно закупают в Калининградской области топлива на миллиард рублей, то значительная часть этих средств попадёт в местные бюджеты. И это неплохо. А возьмите для сравнения Благовещенск, по соседству с которым на китайской стороне Амура вырос 1, 8-миллионный город Хэйхэ.
Вырос в буквальном смысле: его образовали решением Госсовета КНР в 1980 г., а сейчас здесь километры богато освещённых небоскрёбов, мостов, виадуков. Правда, если проехать на окраины Хэйхэ, там обнаружатся районы трущоб и даже землянок – напоминание о былой бедности. С 2004 г. гражданам России открыт безвизовый доступ в образованную в Хэйхэ зону свободной российско-китайской торговли, куда землянки, естественно, не входят. Какой стороне достались основные дивиденды от торговли, видно невооружённым глазом: в Благовещенске 224 тыс. жителей, что на уровне 2000 года. Его архитектура осталась брежневско-хрущёвской. А безработное население берётся за любую работу.На смену предприимчивым «челнокам» первых постсоветских лет пришли студенты и пенсионеры, оформляющие мелкими партиями чужой груз.
По словам замдекана факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Андрея Суздальцева, благодаря Таможенному союзу Россия отдала свой внутренний рынок через Белоруссию Европе, а через Казахстан – Китаю. Это наносит колоссальный ущерб российскому производителю, особенно в сельском хозяйстве. В Россию приходит по 100–150 фур ежедневно с белорусской моцареллой, яблоками, дынями, лососем. В Казахстане переупаковывают китайские товары, и в Россию та же обувь made in China попадает как казахская, растаможка которой стоит копейки. Что в такой ситуации делать России? Робкие попытки добиться прихода российских таможенников на внешние границы ЕАЭС вызвали истеричную реакцию властей Астаны и Минска: мол, русские – сплошь коррупционеры и нельзя посягать на суверенитет постсоветских республик.
Но с их суверенным правом жить за счёт России можно бороться и другим путём. Субсидировать собственного производителя, дать ему дешёвые кредиты, снизить налоги. Чтобы российские товары потекли в Европу, а не наоборот. Чтобы стало интересным вывозить не только сигареты, водку и бензин. Чтобы населению приграничных территорий оказалось выгоднее производить и торговать, а не прятать в багажнике заграничную рыбу, которой полно у собственных берегов.
http://argumenti.ru/society/2017/11/555 … k=openlink
